Лето и осень 1914 года для властей и правоохранительных органов нашего города выдались достаточно напряженными. Ведь высочайшим манифестом от 20 июля (1 августа по новому стилю) 1914 года император объявил подданным Российской империи о вступлении в войну с Германией и ее союзниками, а также объяснил ее мотивы и призвал сплотиться ради победы.

Однако в нашем городе, как и везде, еще за несколько дней до официального объявления войны, как писали в газетах, «царил небывалый нервный подъем», а также начались митинги.

Так, 18 июля около 10 часов утра по улицам Харькова прошла большая патриотическая манифестация с выражением сочувствия Сербии. Одна часть толпы направилась по Старо-Московской улице в центр города. Другая — по Петинской улице двинулась на Павловскую площадь. Проходя мимо английского консульства, манифестанты пели народный гимн и кричали: «Да здравствует Англия!». Затем толпа попыталась пройти к зданию враждебного австрийского консульства, расположенного на Рыбной улице. Однако по дороге к нему манифестанты были встречены харьковской полицией, из-за чего вынуждены были возвратиться обратно. Тем самым благодаря оперативным действиям правоохранительных органов беспорядков в нашем городе избежать удалось. Однако на улице Сумской в тот день все же произошел крайне неприятный и резонансный инцидент.

«Проезжавший в вагоне конки господин громко произнес: “Это не манифестанты, а хулиганы!”.

Господина отправили в участок. Задержанный оказался владельцем бакалейной лавочки по Пушкинской улице Павлом Халябурдой. Полицией составлен об этом случае протокол».

Через несколько дней после этого, 21 июля около 13:00 была устроена новая патриотическая манифестация, которая тоже не обошлась без казуса и весьма наглядно продемонстрировала настроения, царившие в нашем городе.

«Возле бельгийского консульства, которое было принято за германское, манифестанты устроили шумную демонстрацию. Около французского консульства манифестанты остановились. Вышел консул, который с группой французов исполнил “марсельезу”, а манифестанты пропели народный гимн, покрытый криками “ура!”».

Того же числа около 2 часов дня манифестанты с портретами государя-императора и с национальными флагами двинулись вновь к австрийскому консульству. Однако снова были остановлены полицией.

В конце июля — начале августа обстановка в Харькове еще более накалилась. Дабы не стать жертвой патриотически настроенной толпы или властей, живущий в нашем городе немец К. Клеккер подает прошение о переходе в подданство Российской империи, а также переименовывает свой ресторан «Циммерман» в «Медведь». Другие владельцы всевозможных «Берлинских прачечных», «Венских булочных» не отстали от него и достаточно быстро поменяли названия своих заведений. В это же время оркестр пожарной команды, игравший в саду нашего города, принял решение исключить из своего репертуара произведения австрийских и немецких авторов.

Однако, как хорошо известно, рыба гниет с головы. Поэтому именно в Санкт-Петербурге 22 июля (по старому стилю), то есть в самый что ни на есть разгар патриотической истерии в стране после объявления войны, начались первые массовые беспорядки. В статье, размещенной в газете «Петербургский листок», читаем о случившимся следующее.

Разгром германского посольства

Известие о возмутительном отношении немцев к Ее Императорскому Величеству Государыне Императрице Марии Феодоровне вызвало небывалое возмущение патриотически настроенной толпы народа. После митинга на Невском просп. огромная толпа манифестантов с флагами и портретами обожаемого Монарха направилась по Невскому просп., а затем по улице Гоголя к германскому посольству. По пути манифестанты бросили несколько камней в редакцию немецкой газеты “Цейтунг” и в расположенный под ней немецкий магазин. С ресторана “Вена” на улице Гоголя манифестанты сняли флаги с подъезда. У германского посольства манифестантов встретил большой отряд жандармов и конных городовых. С криками “ура!” и “долой немцев!” толпа прорвала цепь полиции и проникла к зданию германского посольства. В окна посольства посыпались камни. Началась форменная бомбардировка. — Долой ненавистный германский герб! Долой безнравственные фигуры! — слышались раскаты многотысячной толпы. Жандармы и городовые пробовали сдерживать толпу, но из их усилий ничего не выходило. — Что вы держите нас? — раздавались протесты. — Немцы бросали камни в наше посольство еще до объявления войны! Валяй, братцы! С криками “ура!” толпа прорвалась к самому посольству. Двери и ворота были вскоре сломаны. Манифестанты прежде всего бросились на крышу. Дружными усилиями они свалили германский герб и сорвали германский флаг. На флагштоке взвился русский флаг. — Ура! Да здравствует Россия и русское воинство! Другие манифестанты принялись сваливать фигуры мужчин, которые так возмущали население столицы. Обе фигуры в конце концов были свалены и вместе с гербом сброшены на мостовую. Герб утопили в Мойке. После этого манифестанты перенесли свои действия во внутренние помещения посольства. Оттуда при громких кликах были вынесены портреты Государя Императора и Государынь Императриц. Вынесенные портреты Высочайших Особ были помещены на памятнике Императору Николаю Первому. После этого в посольских комнатах начался форменный разгром. В самый разгар разгрома к посольству на автомобиле прибыл новый петербургский градоначальник генерал-майор князь Оболенский со своим помощником генерал-лейтенантом Вендорфом. Многотысячная толпа беспрепятственно пропустила их к зданию посольства, но разойтись решительно отказалась. Все усилия градоначальника оттеснить толпу при помощи жандармов и полиции ни к чему не привели. Толпа все увеличивалась. В первом часу ночи на сегодня, 23 июля, народом была занята вся площадь перед посольством, Исаакиевский сквер, Мариинская и Исаакиевская площади. На место происшествия были вызваны пожарные».

Одна же из наиболее популярных газет того времени — «Нива» — о тех событиях писала более лаконично.

Манифестация

Прискорбный случай — разгром в Петербурге здания германского посольства и нескольких магазинов с немецкими вывесками — вынудили правительство опубликовать следующее:

“Непрекращающиеся повсеместно манифестации, все более многолюдные и происходящие даже в ночное время, побуждают правительство, вполне разделяющее этот патриотический порыв, вновь обратиться к населению с призывом соблюдать спокойствие и сдержанность и избегать проявлений возбужденного народного чувства, которые могут только осложнить создавшееся положение”».

Естественно, что аналогичные погромы вражеских консульств могли начаться и в провинции, а значит, и в Харькове. Но видимо, прогнозируя это еще 12 июля 1914 года, с формулировкой «выехал в отпуск» императорский германский консул покинул наш город. В его отсутствие всеми делами консульства заведовал консульский канцлер г. Бартш, покинувший Харьков 25 июля в 6 часов утра. В этот же день харьковскому губернатору из Австрийского вице-консульства на официальном бланке пришло уведомление о прекращении деятельности. Там же было отмечено, что архив вице-консульства хранится у директора Международной компании жатвенных машин американского подданного Фейза.

29 июля харьковская полиция принимает решение об установлении за самим Фейзом и его квартирой негласного наблюдения.

Несмотря на то что консульств вражеских государств к началу августа в нашем городе не было, во избежание возможных погромов и гражданских беспорядков, которые могло устроить патриотически настроенное население, 3 августа 1914 года на основании статьи 26 «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» в нашем городе выходят самые первые «обязательные постановления» харьковского губернатора.

«ВОСПРЕЩАЕТСЯ:

1. Распитие крепких напитков на улицах, дорогах, площадях и в других открытых местах, в черте усадебной оседлости селений и помещениях крестьянского общественного управления.
2. Появление в общественных местах, в черте усадебной оседлости селений и на проезжих дорогах в состоянии явного опьянения.
3. Хранение в селениях крепких напитков в помещениях частных лиц в количестве, явно превышающем потребности лиц, населяющих эти помещения.
4. Владельцам домов в черте усадебной оседлости селений вменяется в обязанность не допускать в принадлежащих им помещениях неразрешенной продажи крепких напитков и о производстве таковой продажи немедленно извещать полицию или сельские общественные власти.
5. Чайные, а равно и столовые, закусочные и всякие иные заведения трактирного промысла без права продажи крепких напитков не должны иметь внутреннего сообщения с жилыми помещениями как содержателя заведений, так и служащих и проживающих у него лиц.

Виновные в нарушении этих обязательных постановлений подвергаются в административном порядке: денежному штрафу до 3 тысяч рублей, или аресту до 3 месяцев, или тюремному заключению на 3 месяца».

Также по всей территории Харьковской губернии полицией принимаются активные меры по сбору информации о негативных настроениях против немцев и других граждан вражеских стран с целью последующего предотвращения возможных гражданских беспорядков, так сказать, в их зародыше.

А по требованию Министерства иностранных дел (от 4 августа) харьковским полицмейстером буквально в считанные дни был составлен детальный список консулов, находящихся в Харькове, с указанием в том числе и их подданства, в котором 9 августа среди прочего отмечалось:

«Германское консульство упразднено, дела находятся у г. Фейза в конторе Международной компании жатвенных машин — угол Кацарской и Тюремной улицы…

…Фейз С. Ф. Американский коммерческий агент, как заявил лично, заведывает делами американских подданных. Фейз — американский подданный. Квартира № 5, Девичья улица».

Надо отдать должное мудрости харьковских властей, проявленной 12 августа 1914 года, когда 1500 рабочих завода «Русского паровозостроительного и механического общества» устроили одну из самых крупных в государстве патриотических забастовок, заявив, что выйдут на работу только при условии увольнения с предприятия германских и австрийских подданных. Их требования были достаточно быстро удовлетворены. И слава Богу. Ведь согласитесь, что недовольство 1500 крепких граждан имело бы весьма негативные последствия для нашего города.

Однако если гражданских беспорядков и погромов, в том числе и консульств, правоохранительным органам Харькова летом-осенью 1914 года избежать удалось, то вот небольшого дипломатического скандала с консульством США, увы, нет.

Начнем с того, что к 1912 году дипломатические структуры этого государства на территории Российский империи были размещены в следующих городах:

• посольство и Генеральное консульство — С.-Петербург;
• Генеральное консульство — Москва;
• консульства — Батум, Варшава, Владивосток, Одесса, Рига;
• консульские агентства — Гельсингфорс, Либава, Омск, Ревель, Ростов-на-Дону.

В нашем же городе американское консульство появилось уже в военное время, поскольку 29 августа 1914 года консул США, находившийся в Одессе, написал губернатору нашего города:

«Ввиду того что в г. Харькове американского консульства не имеется, честь имею покорно просить Ваше Превосходительство признать временно заместителем Консула Соединенных Штатов Северной Америки в Харькове г-на Самюэля С. Фейза».

Примерно 3–4 сентября документы, подтверждавшие появление консульского представительства США, оказались в нашем с вами любимом городе.

На следующий день разгорелся тот самый дипломатический скандал, подробности которого мы с вами можем узнать из доклада, составленного полицией.

«Ввиду поступивших в Харьковское губернское жандармское управление негласных сведений о том, что гражданин Североамериканских Штатов Самуэль Фридрихов Фейз хранит у себя переписку и документы, принадлежащие Германскому генеральному консульству в Харькове, 5 сего сентября были произведены обыски в порядке Положения о государственной охране:

1. в квартире названного выше Фейза в доме № 5 по Девичьей улице приставом 3-го участка г. Харькова;
2. в складе и конторе Международной компании жатвенных машин в России, в доме № 2 по Александровской улице г. Харькова. Фейз состоит директором этой конторы. Обыск в конторе был произведен помощником начальника Губернского жандармского управления в г. Харькове подполковником Поповым.

В квартире Фейза была отобрана для просмотра переписка, в которой обнаружены дела и переписка Германского генерального консульства в Харькове. По поводу ее Фейз при обыске заявил, что принял таковую и дела на хранение вследствие требований посольства в Петрограде и Американского консульства в Одессе и что эти требования находятся в отобранной у него переписке. Фейз оставлен на свободе».

Вполне естественно, что Фейз доложил о происшедшем своему начальству. И уже 7 сентября из Одессы харьковскому губернатору пришла гневная телеграмма следующего содержания.

«Американский гражданин С. С. Фейз — представитель нашего консульства в Харькове обеспокоен жандармскими властями. Протестую категорически и прошу вас защитить его от неприятностей, будьте добры телеграфировать мне о предпринятых мерах.

Американский консул Граут».

В свое оправдание 8 сентября вице-губернатор Харькова Павел Николаевич Масальский-Кошуро ответил следующее.

«Одесса. Американскому консулу

Сведений о том, что американский гражданин Фейз является представителем американского консульства, у меня не было. Обыск в его квартире и конторе был произведен по распоряжению начальника жандармского управления ввиду поступивших сведений, что у него хранится переписка Германского консульства, которая найдена и отобрана. Лично против Фейза никаких мер не предпринималось».

В общем, скандал как-то удалось замять, правда с трудом. С конфискованными при обыске у Фейза документами ситуация решилась далеко не сразу. Еще 21 сентября Генеральное консульство США в Петрограде ходатайствовало об их возвращении. Лишь 25 сентября, после того, как оказалось, что в них нет ничего интересного и важного для Харьковского губернского жандармского управления, они были возвращены Фейзу.

В общем ситуация на основе собранных документов в ГАХО (Государственном архиве Харьковской области) выглядит так:

1. 25 июля австрийский вице-консул, подавая документы о прекращении деятельности, указывает среди прочего, что архив находится у американского подданного Фейза;
2. 29 июля полиция устанавливает за Фейзом слежку;
3. 9 августа харьковский полицмейстер в своем ответе Министерству внутренних дел указывает прямым текстом, что все документы упраздненного германского консульства находятся также у Фейза;
4. 3–4 сентября в Харьков приходят документы из Одесского консульства США;
5. 5 сентября на основании чрезвычайно своевременно «внезапно поступивших агентурных сведений» у американского консула Фейза проходят обыски.

Согласитесь, выглядит достаточно абсурдно, не так ли? Но, как бы там ни было, в годы Первой мировой войны сам Фейз и консульство его страны сыграли в нашем городе немалую роль.

Ведь по причине нейтралитета США до 1917 года именно американские консулы представляли и защищали права и интересы австрийских и германских подданных, находившихся в то время на территории Российской империи, а значит, и в Харькове.

Но это уже совсем другая история, так что продолжение следует…