Как известно, научные исследования обязательно содержат часть с историографией. В работах наших современников по юриспруденции и правоведению часто можно встретить такие фразы:

«Вопрос частных основ в уголовном судопроизводстве неоднократно привлекал внимание юристов. Он поднимался в работах процессуалистов дореволюционного периода: А. К. Резона, Л. Я. Таубера и др.» (Приватні засади у кримінально-процесуальному праві: постановка питання, І. Тітко, 2012);

«Во время судебной реформы 1864 г. впервые был детально разработан механизм производства по делам частного обвинения, введено понятие «частный обвинитель». В результате таких нововведений публичный уголовный процесс получил еще одну задачу — защиту интересов частных лиц. Именно к этому периоду относятся первые научные исследования сущности и особенностей частного обвинения известных процессуалистов А. Резона, Л. Таубера, И. Фойницкого и др.» (Формування та розвиток інституту приватного обвинувачення, Н. Малярчук, 2009);

«Изучая понятие жертвы преступления в местах лишения свободы, мы выражаем мнение о том, что сущность этой категории остается спорной в науке уголовного права и криминологии. […] Значительные вклады в разработку указанной проблемы сделали зарубежные и отечественные ученые: М. Бажанов, В. Батюков, Ю. Баулин, […] Б. Никифоров, […] Л. Таубер, В. Таций […] и другие» (Жертва злочину в місцях позбавлення волі, І. Г. Богатирьов, Є. М. Моісеєв, 2010);

«В юридической литературе проблемам частного обвинения уделяли внимание выдающиеся процессуалисты как дореволюционного периода (Д. Г. Тальберг, Л. Я. Таубер, И. Я. Фойницкий и др.) и советских времен (С. А. Альперт, В. П. Божьев, И. М. Гальперин, К. Ф. Гуценко, В. Г. Даев, Н. Я. Калашникова, В. М. Савицкий и др.), так и современности (Ю. М. Грошевой, В. Т. Маляренко, В. Т. Нор, В. А. Попелюшко, Р. Ю. Савонюк и др.)» (Скарга потерпілого та її значення в кримінальних справах приватного обвинувачення, Н. В. Малярчук, 2009);

«Функции прокурора в досудебном производстве по уголовным делам были предметом исследования многих ученых. В XIX – начале ХХ века эти проблемы исследовались в трудах А. Ф. Кони, А. В. Маклецова, Н. В. Муравьева, Н. С. Таганцева, Л. Я. Таубера» (Синергетическая модель прокурорского надзора за законностью в процессуальной деятельности органов предварительного следствия, А. С. Жабкин, 2015);

«Проблемам частного интереса, частного и частно-публичного обвинения в юридической литературе уделено значительное внимание. Они освещались в работах известных ученых: А. Фон-Розена, Л. Я. Таубера» (Обеспечение прав и законных интересов потерпевшего по уголовным делам частного и частно-публичного обвинения в досудебном производстве, Ю. А. Анишина, 2012).

Однако в родном городе имя известного адвоката, приват-доцента кафедры уголовного права и уголовного судопроизводства юридического факультета Харьковского университета Леонида Таубера сейчас мало кому что-то скажет. И очень жаль, ведь этим человеком по праву может гордиться Харьков.

О детстве нашего земляка и по сей день известно крайне мало и только книга 1908 года «Юридический факультет Харьковского университета за первые сто лет его существования, 1805–1905» хоть немного проливает свет на этот период его жизни:

«Таубер, Леонид Яковлевич, родился в г. Харькове 16 апреля 1872 г. в семье одного из старших присяжных поверенных округа местной судебной палаты, начавшего свою деятельность тотчас по открытии новых судебных учреждений в г. Харькове и продолжающего ее до сего времени. Обстоятельство это не осталось без влияния на судьбу Таубера ибо, прислушиваясь с детства в семье к различным отголоскам судебной деятельности, он рано с нею свыкся и сроднился и по окончании образования почувствовал решительную склонность к практической юриспруденции, которою продолжает за­ниматься и ныне, в качестве присяжного поверенного.

Первоначальным воспитанием он обязан своей матери, кото­рую впрочем потерял довольно рано (на 7-м году от рождения) и лишь французскому языку с 5-летнего возраста стал учиться под руководством гувернантки-швейцарки.

Вскоре после утраты матери, с целью продолжения своего воспитания и для подготовки к поступлению в гимназию, он был отдан в домашнюю школу стяжавшей известность на поприще педагогии X. Д. Алчевской, откуда поступил в конце 1893–1894 учебного года во 2-й класс второй харьковской гимназии. По окончании в ней курса с золотою медалью в 1890 г. он поступил на математический факультет Харьковского университета и по выдержании экзамена на вто­рой курс перешел на юридический факультет, который им и был окончен в 1895 г.».

Информация, размещенная в справочнике «Харьковский календарь» за 1875–1917 годы, дополняет данные об отце Леонида Таубера.

Впервые в этом издании мы его встречаем в перечислении помощников присяжных поверенных Харьковской судебной палаты в записях за 1875 год. В 1876 году Яков Самойлович Таубер, проживающий в Харькове по адресу: Театральный переулок, дом Чумачкова, уже указан как присяжный поверенный. В дальнейшем местом проживания семьи Тауберов на многие годы становятся дома № 11 по улице Садовой и № 40 по Екатеринославской.

Об адвокатской практике отца Леонида Таубера теперь, к сожалению, известно крайне мало. В силу этого для нас интересен документ «Решение 1879 год. № 157. По прошению поверенного Харьковской конторы компании «Надежда», присяжного поверенного Якова Таубера, об отмене решения Харьковской судебной палаты», опубликованный в книге «Практика гражданского кассационного департамента Правительствующего сената по страховому праву: Сб. решений по Департаменту (1867–1907 г.)», изданной в 1909 году.

Дело это, кстати, старший Таубер с успехом выиграл. После перехода с математического факультета на юридический, о котором уже говорилось ранее, Леонид Яковлевич начинает заниматься наукой. Так, в 1893 году работа Таубера-младшего «Местное самоуправление во Франции» была отмечена премией имени бывшего декана юридического факультета и ректора Харьковского университета А. И. Палюмбецкого.

По окончании университета в 1895 году молодой Таубер поступает на службу кандидатом на судебные должности при Харьковской судебной палате и одновременно начинает готовиться к магистерскому экзамену по уго­ловному праву. В его служебной деятельности за это время следует отметить исполнение должностей городского судьи, судебного следователя, а также товарища прокурора (должность, равная заместителю. — Авт.).

В научном же плане занятия Таубера того периода заключались в изучении литературы уголовного права и процесса под руководством сначала профессора В. П. Даневского, а после его смерти — профессора Санкт-Петербургского университета Н. Д. Сергеевского.

Осенью 1897 года Леонид Яковлевич оставляет службу и вступает в ряды харьковских адвокатов. В течение нескольких лет занимает должность помощника присяжного поверенного своего отца, а также состоит кандидатом в Харьковское общество исправительных приютов малолетних преступников. Так что благодаря своему усердию и труду Таубер достаточно быстро занимает среди адвокатов нашего города видное положение.

Весною 1901 год Леонид Яковлевич выдерживает испытание в Харьковском университете на степень магистра уголовного права и судопроизводства. Впоследствии на кафедре уголовного права и судопроизводства им были прочитаны первые пробные лекции:

1. «О совместном с прокуратурой участии потерпевших в уголовном преследовании»;
2. «О детоубийстве».

Уже с 1902 года Леонид Таубер по четыре часа в неделю ведет практические занятия со студентами третьего и четвертого курсов юридического факультета на кафедре уголовного права и судопроизводства.

Осенью 1903 года Таубер получает приглашение от группы помощников присяжных поверенных преподавать им уголовное судопроизводство. В 1906–1907 годах он читает на эту же тему отдельный курс студентам по поручению руководства юридического факультета.

В этот же период Леонид Яковлевич в качестве адвоката принимает участие в ряде громких судебных процессов. Например, в «деле павловских сектантов» или в уже знакомом нам «деле о харьковском крахе» (ссылка на статью: http://alfa-omega.kh.ua/delo-o-harkovskom-krahe/).

Такое активное участие Таубера в последнем деле совершенно не удивительно. Ведь основной пострадавшей стороной там, как мы с вами помним, было семейство Алчевских.

Ярким примером отношения Леонида Яковлевича к своей бывшей наставнице служит текст приветствия от имени бывших учеников домашней школы, прочитанный А. Н. Авдаковой 20 мая 1912 года на торжественном собрании в честь 50-летия педагогической и просветительской деятельности Христины Даниловны Алчевской:

«Мы, чьи подписи стоят под настоящим адресом, не льстим себя надеждой что-либо прибавить к высокой общественной оценке, которую нашла Ваша продолжительная и плодотворная работа на ниве народного образования, но мы счастливы, что в силу особых, хотя и случайных обстоятельств мы ближе других могли наблюдать, а потому можем теперь отметить одну, быть может, менее яркую, но все же весьма ценную черту Вашей педагогической деятельности. Отдавая лучшие свои силы народной школе, Вы, однако, находили и время, и охоту, и энергию лично заниматься воспитанием и первоначальным образованием своих детей, а вместе с ними и небольшого числа их сверстников, которых счастливая судьба привела в Вашу семейную школу. В ней Вы сумели объединить семью и школу, которые, к сожалению, так часто враждуют между собой. Школьный педантизм и исключительность и эгоизм семьи были одинаково чужды Вашей семейной школе. В ней силою Вашего педагогического таланта совмещалась мягкость и теплота семейной обстановки с дисциплиной и планомерностью преподавания, свойственными настоящему учебному заведению. Вот почему мы, ученики Вашей семейной школы, чувствовали себя в ней так хорошо и так уютно, вот почему мы в ней впервые почувствовали жажду знания и любовь к учению и положили прочный фундамент для дальнейших занятий; вот почему, наконец, мы сохранили о ней на всю жизнь неизгладимое и благодарное воспоминание.

Позвольте же, дорогая и глубокоуважаемая Христина Даниловна, в день сегодняшнего Вашего торжества к многозвучному хору поздравлений и пожеланий присоединить и наш слабый голос…

Доктор Павел Иванов, E. Н. Бекетова, Ел. Ремизова, Христина Гордеева, Татьяна Гришенко, A. Н. Авдакова, Н. Алчевский, Анатолий Коренев, Д. А. Алчевский, Л. Таубер.

Однако главным событием первых лет ХХ века в жизни Леонида Яковлевича стали не громкие дела и преподавание в университете, а, пожалуй, все же женитьба и рождение в начале декабря 1903 года горячо любимой дочери Екатерины.

К 1906 году Таубер уже настолько известен, что его биографию и фото можно увидеть в изданиях, посвященных выдающимся деятелям тогдашней Российской империи.

Современники отмечали, что Леониду Яковлевичу крайне удачно удавалось совмещать деятельность юриста-практика и теоретика, университетского преподавателя и общественного деятеля.

Благодаря этому в первой половине ХХ века Таубер:

• участвовал в создании Харьковской группы академического союза и  отдела конституционной демократической партии, где с успехом выступал в качестве оратора партии в предвыборных собраниях,
• был одним из учредителей газеты «Мир», принимал участие в газетах «Волна», «Будущее» и «Накануне»,
• стал активным членом Русской группы Международного союза криминалистов (ссылка на статью: http://alfa-omega.kh.ua/nemnogo-o-yuridicheskih-izdaniyah-1912-1913-godov/),
• преподавал в университете и коммерческом институте,
• занимался адвокатской практикой.

В студенческом сборнике «Фемида» за 1914 год в разделе «Что говорят студенты-юристы о своих профессорах» о Леониде Яковлевиче как о преподавателе читаем:

«О профессоре Таубере

Удивительный народ эти студенты! Собираются отправить депутацию к присяжному поверенному Тауберу, чтобы тот попросил профессора Таубера не быть таким точным и не начинать чтение лекций в 9 часов утра. Они, видите ли, не успевают выспаться как следует. Ну и студент пошел ныне!».

Даже краткий список книг и статей, написанных нашим с вами земляком в конце XIX – первой половине ХХ века просто потрясает и вызывает восхищение:

• «О применений 277 статьи Устава уголовного судопроизводства» (Журнал Министерства юстиции, 1897 г.);
• «Гражданские ответчики и третьи лица в уголовном процессе» (Журнал юридического общества, 1898 г., кн. IX);
• «Дополнительное частное обвинение по проекту новой редакции Устава уголовного судопроизводства» (Журнал Министерства юстиции, 1903 г., кн. 3);
• «Преступления, преследуемые только по жалобе потерпевшего, и реформа уголовного законодательства в России» (Вестник права, 1905 г., кн. 2 и 3);
• «Понятие потерпевшего в уголовном праве» (Журнал Министерства юстиции, 1907 г., № 5);
• «О реформе местного суда» (Право, 1907 г., № 20);
• «О правах кредиторов иностранных акционерных обществ» (Журнал Министерства юстиции, 1908 г., № 10);
• «Жалоба потерпевшего при преступлениях неофициальных» (Харьков : тип. и лит. М. Зильберберг и с-вья, 1909);
• «Предварительное производство по государственным преступлениям» (доклад на общем собрании Русской группы Международного союза криминалистов, 21-23 апреля 1910 г.);
• «Уголовный приговор и частное определение и их обжалование» (Журнал уголовного права и процесса, 1913 г., № 2);
• «Восстановление сроков по уголовным делам» (Журнал Министерства юстиции, 1916 г., № 2).

Весь этот успех и благополучие, которые создавал Леонид Яковлевич годами, рухнули с началом Февральской революции.

В сентябрьском номере Харьковской газеты «Южный край» за 1917 год читаем:

«В Харьковском уезде под влиянием последних событий наблюдается все больше тенденция к самовольному пользованию чужим имуществом. Случаи хищнического истребления лесов, раньше единичные, теперь принимают массовый характер. Истребление лесов производится повсеместно.

Получены сведения о начавшихся самовольных порубках лесов в следующих пунктах: в Дементеевке графа Шереметьева, Григоровке — Рубинштейна, за Ивановкой — Рица, Безлюдовке — Еремеева, Малой Даниловке — Рейнике, Островерховке и Малых Проходах — казенных лесных участков. Кражи и грабежи принимают также массовый характер. Население борется с этим явлением самосудами. Самосуды в деревнях сейчас — обычное явление. Убивают не только уличенных в кражах, но и по одному подозрению. Так, в селе Черкасских Тишках по подозрению в кражах были убиты в один день 4 человека, в Малых Проходах покончили разом с 5 ворами. Кое-где, преимущественно на дачах, вспыхивают пожары, несомненно, от поджога. Получены сообщения о сгоревшей в Рыжове даче, принадлежащей Л. Я. Тауберу, и некоторых других лиц».

(Источник: http://www.starosti.com.ua)

В декабре 1919 года магистр уголовного права Леонид Яковлевич Таубер вместе с семьей и войсками Добровольческой армии генерала А. И. Деникина покидает свой прекрасный уютный дом №11 на улице Губернаторской (сейчас — Куликовский спуск) и наш любимый город навсегда.

(Фото: Иван Пономаренко)

В марте 1920 года Таубер, как и многие другие, не пожелавшие принять советскую власть, оказывается в Новороссийске и готовится на одном из кораблей покинуть страну. Во время эвакуации вооруженных сил Добровольческой армии и беженцев из этого города бойцы наступающей Красной армии уничтожили тысячи офицеров и солдат, а также гражданских лиц. Удалось вывезти на судах всего около 33 тысяч человек. По этой причине в историю эти события вошли как «Новороссийская катастрофа».

Весь ужас прекрасно иллюстрируют воспоминания различных очевидцев той трагедии. Например, в своих мемуарах «Былое» М. А. Моисеев пишет:

«Момент пленения нас большевиками не поддается описанию; некоторые тут же предпочитали покончить счеты с жизнью. Мне запомнился капитан Дроздовского полка, стоявший недалеко от меня с женой и двумя детьми трех и пяти лет. Перекрестив и поцеловав их, он каждому из них стреляет в ухо, крестит жену, в слезах прощается с ней; и вот, застреленная, падает она, а последняя пуля — в себя».

Новым домом для чудом выживших Леонида Яковлевича и его семьи, как и для многих слобожан, с 1920 года становится сербский Белград. Именно там Таубер находит в себе силы жить дальше и уже в 1921 году получает должность профессора Торговой академии.

Как и в харьковский период своей жизни, в Сербии Леонид Яковлевич занимается наукой, пишет книги и статьи о социальных и политических вопросах эмиграции (в том числе и о юридическом статусе беженцев из Российской империи), кризисе западной цивилизации, социалистических движениях в Европе, экономике, коммерческом праве и торговом законодательстве.

Также он принимает активное участие в жизни эмигрантских общественных организаций.

Специализирующийся на истории масонства исследователь А. И. Серков в своих работах пишет о Таубере:

«23 декабря 1924 г. к ложе Слога, Рад и Постоянство (Дружба, Труд и Постоянство) в Белграде присоединился масон Великого востока Франции, известный филолог Е. В. Аничков. Затем в Белград переезжает профессор М. П. Чубинский, активный член парижской ложи Гермес. По его рекомендации 31 марта 1925 г. в одну из белградских лож посвящают его сына, А. М. Чубинского (по другим данным, это произошло в том же году еще в Гермесе), а 2 июня (в ложе Слога, Рад и Постоянство) — еще трех эмигрантов: профессоров Н. Н. Салтыкова и Л. Я. Таубера (близких знакомых Чубинского еще по Харькову) и генерал-майора В. В. Марушевского. Сложившаяся группа была объединена работой не только в названной сербской ложе, но и в югославском Союзе русских писателей и журналистов…

…Всего в Югославии было посвящено до начала Второй мировой войны около 26 русских эмигрантов (имеется в виду эмигранты из бывшей Российской империи. — Авт.). Одним из центров посвящения оставалась ложа Слога, Рад и Постоянство, где, вероятно, были посвящены председатель Земгора в Югославии Ф. Е. Махин (1929 г.) и банковский служащий В. А. Чехов (1931 г.). Однако более значительную роль в „предварительной“ масонской работе стала играть другая белградская ложа Побратим, к которой в конце 1923 г. присоединился М. П. Чубинский, вскоре ставший в ней оратором. В свою новую ложу М. П. Чубинский привлек крупного банковского служащего, бывшего харьковчанина А. Ю. Вегнера (1933 г.), адвоката В. И. Курилова (1927 г.), бывшего председателя Московской судебной палаты В. Н. Челищева (1928 г.); присоединился к ложе и Л. Я. Таубер».

Далее автор указывает, что ложа «Максим Ковалевский» (основанная в 1927 году) входила в союз Великой ложи сербов, хорватов и словенцев «Югославия». Но первоначально, еще в 1926 году, работала как кружок. Среди 12 ее членов под № 8 как член-основатель кружка указан и Леонид Яковлевич Таубер.

Скончался наш с вами земляк в Белграде за несколько дней до своего 71 дня рождения — 12 апреля 1943 года.

В 1948 году во Франции поэтесса Екатерина Леонидовна Таубер выпустила свой второй сборник стихов «Под сенью оливы». В посвящении она написала всего два слова: «Памяти отца».